Русские – не славяне? - Александр Пересвет

…Предполагаемый промежуточный ареал расселения носителей индоевропейских диалектов в таком понимании можно рассматривать как в определенном смысле «вторичную» их прародину, то есть территорию их совместного обитания на протяжении определенного времени, перед началом нового периода миграций дальше на запад. [98]

Таким образом, корреляция данных лингвистики и генетики получается весьма тесной. При этом, что важно, к схожим выводам пришли специалисты в своей науке, не очень доверяющие данным другой. Во всяком случае, отождествление индоевропейцев и носителей R1a является сегодня мейнстримом в генеалогической генетике. И большинство генетиков, на данные которых я ссылаюсь, склонны считать прародиной индоевропейцев именно Таврию и Приволжье. Несмотря на то, что, как мы видим, даже собственные их данные говорят о значительном временном разрыве между образованием гаплогруппы и образованием собственно индоевропейцев.

Кроме того, определенные данные для дополнительной локализации местности, где «р-один-цы» встретились с индоевропейцами и переняли их язык, предоставляет также топонимика:

Следы пребывания носителей «древнеевропейскнх» диалектов на территории «вторичной прародины» можно видеть и в специфическом характере гидронимов Северного Причерноморья, обнаруживающих за вычетом позднейших наслоений (в частности, славянских и иранских, ср. названия типа Дон, Днепр и др.) специфические черты ранней индоевропейской гидронимии, которые засвидетельствованы и в центральноевропейских гидронимах. К числу таких гидронимов можно отнести гидронимы, проявляющие сходство по суффиксам и основам с «древнеевропейскими», что само по себе должно отражать их общеиндоевропейский характер. Характерно, что древние индоевропейские гидронимы сохраняются за мелкими реками и притоками крупных рек, тогда как сами крупные реки переименовываются при появлении новых этнических групп. [98]

Схожие сведения предоставляет и археология.

В V–IV тысячелетиях до н. э. в Степи жили люди так называемой днепро-донецкой археологической культуры. Судя по материалам раскопок, ее создатели занимались охотой и рыбной ловлей, но наряду с этим вполне умело изготавливали керамическую посуду, выращивали культурные растения и выпасали, как уже сказано, крупный и мелкий рогатый скот.

А рядом с днепро-донецкой стала развиваться среднестоговская культура, что также «сидела» в степях между Днепром и Доном. Эти люди тоже не дикари были — развитый, судя по захоронениям, религиозный культ, вполне цивилизованные орудия труда. Даже на изготовление игрушек и статуэток не ленились тратить время и усилия.

Две культуры на одном месте заставляют уже археологов сделать вывод, что с самого начала в наших степях не было единой, в том числе индоевропейской, общности. А были различные объединения неолитических охотников и скотоводов, к которым индоевропейцы и могли присоединиться.

Гиперборея на карте

Меркатора. XVI в.

Итак, данные совмещаются и рисуют нам вполне логичную картину: часть носителей индоевропейских диалектов, которая сместилась на север через Кавказ и Центральную Азию, встретилась в здешних степях с местным автохтонным охотничьим и скотоводческим населением. В силу определенных причин — прежде всего, видимо, из-за близости сохранявшихся ностратических диалектов с потомственными им индоевропейскими — аборигены восприняли язык то ли завоевателей, то ли ассимилированных беженцев. Сложилась общность, к которой постепенно стали присоединяться пришельцы из разных мест. Но такие присоединения закономерным образом создавали и неоднородности. А потому от этой неоднородности, от этого «плавильного котла» некие общности регулярно же отделялись. И уходили — кто на запад, кто на восток, кто на юг.

Куда и разносили рассказы о стране, где хорошо. И дали начало мифу о блаженной Гиперборее.

ИТАК:

X–III тысячелетия до н. э. Русские носители генного маркера R1a не являются индоевропейцами биологически. Одну из групп индоевропейцев они полностью ассимилировали, переняв при этом ее язык, который, как и их собственный, имел корни в одной ностратической языковой семье. Таким образом, русские, как и европейские носители гаплогруппы R, являются индоевропейцами лишь в языковом отношении. Примерно в V–III тысячелетиях до н. э. местом формирования европейских «языковых индоевропейцев» стало пространство Южной России от Северного Причерноморья до Южного Урала. Возможно, о нем и говорится в различных древних преданиях о «блаженной Гиперборее» (см. рис. 12).

Рис. 12. Генеалогическое древо

Глава 4

«Блаженная Гиперборея» после Потопа

Итак, если руководствоваться логикой только что проанализированного набора данных, мы можем согласиться с тезисом В. Иванова о вторичности степной «прародины» индоевропейцев. При этом в лице индоевропейцев и носителей гаплогруппы R1a мы как раз видим пример хорошей корреляции между лингвистикой (и шире — историей) и биологией-генетикой.

Кстати, на этом тему индоевропейцев как пришельцев на «нашу» родину можно закрыть. И чтобы не путаться и не разрывать с принятой научной традицией, будем нас, носителей гаплогруппы R1, далее к индоевропейцам и относить. Помня, впрочем, что отношение это чисто лингвистическое, а не биологическое. Ибо биологически-генетически «мы» индоевропейцев, точнее, дошедшую до нас их часть, поглотили.

После разлива Черного моря климат по-прежнему позволял тогдашним человеческим сообществам развиваться в благоприятных условиях. И вплоть до рубежа между периодами в голоцене — атлантикума и суббореала, примерно 5 тысяч лет назад, то есть в начале III тысячелетия до н. э. — людям, в частности нашим предкам времен неолита, было тепло, влажно, благоприятно для земледелия. И для охоты тоже, ибо и зубрам с турами было изобильно в степях.

Сущность этой жизни определяли специфические хозяйственные особенности степной зоны Евразии после рубежа IV и III тысячелетий до н. э. Скотоводство базируется на наличии скота. А тот, как известно, требует пищи. И потому местным жителям необходимо было постоянно осваивать пастбищные пространства. Конечно, у каждого племени и даже каждого рода был свой ареал, по которому и гоняли стада вкруговую — пока объедается трава в одном месте, она вырастает в другом. Но в то же время это не отменяет дележа земель. Скорее, даже требует.

А дальше все понятно: мужчины ходят в походы, нападают на чужих, убивают (или покоряют) мужчин и отнимают женщин. Навязывают свои гены, свою власть, свои законы. А затем и новый образ жизни синтезируется — из привычек пришельцев, приемлемых для них обычаев покоренного населения, специфических природных условий и соответствующего им быта. Потому так легко и внезапно расширялись подчас ареалы этносов: достаточно было бойцам некоего племени — всего, может, нескольким сотням воинов — прорваться, например, через горы, и вскоре тамошнее население уже другое по культуре. А так как национального сознания еще не было, а быть на стороне сильного и самому быть с ним сильным, убивать и отнимать всегда интереснее, нежели самому быть убитым, — то побежденные нечасто и сопротивлялось этой ассимиляции.

Тем более, что, по их мнению, так боги распорядились, раз их победили.

И потому новые племена и народы образуются здесь с калейдоскопической быстротою. И исчезают так же.

В этой связи важно здесь еще раз подчеркнуть уже высказывавшееся соображение. Генетическая история не есть этническая история. В последней развиваются по-своему различные племена и народы. И идентифицируют себя по-разному. И у нас нет с ними культурной и этнической идентичности. А одной генетической — недостаточно. Ибо генетическая история различается даже у людей, создавших в конечном итоге один народ.

Геногенеалогия помогает лишь понять, когда «мы» сформировались и откуда куда пришли. И не более. И мы поэтому исследуем не формирование русского народа из охотников на мамонтов с гаплогруппой R1, а лишь ищем этнические воплощения тех, кто донес ее до нас, нынешних.

И вот обнаруживается еще одно звено в цепи перерождений этносов, закончившейся (пока) синтезом русского народа. В последующее после образования «вторых» индоевропейцев время, 3600–2300 годы до н. э., Степь населяли люди древнеямной (или просто ямной) археологической культуры (подчас ее называют и курганной). Их относят к первым индоевропейцам-пастухам. Занимали они пространства от широты Киева на севере до предгорий Кавказа на юге и от Прутско-Днестровского междуречья на западе до Южного Урала. Именно там через некоторое время появилось новое важное ядро носителей гаплогруппы R1a, сыгравшее в дальнейшем немалую роль в судьбе Индии и Ирана.